- Катя!

Открываю веки и поворачиваю голову назад. Раиса стоит на пороге гостиной в своей обыденной рабочей одежде. Разница только в том, что теперь на волосах повязан чёрный платок. Она была благодарна Давиду за своевременную заработную плату и возможность проживать в этом доме.

- Здравствуйте, Раиса, - быстро смахиваю со щеки непрошенные слёзы.

Она всматривается в моё лицо, даже не пытаясь скрыть откровенного удивления от моих увечий. Я почти не смотрюсь на себя в зеркало после аварии, поэтому забываю, что шрамы и синяки посторонних людей могут отталкивать.

- Ты вернулась? Надолго? – спрашивает, отводя взгляд.

- Не знаю, Рая. Вероятнее всего нет. Я не смогу долго оставаться в доме, где всё так напоминает мне о нём.

Она кивает и задает несколько обыденных вопросов, а затем подводит к чёрному выходу и указывает на улицу. Вручает запятнанные резиновые сапоги, накидывает на плечи дождевик и выводит на задний двор, минуя беседку и сад, за которым я так старательно ухаживала. Не спрашиваю куда мы направляемся, лишь остановившись у двери в оранжерею зажмуриваюсь, пытаясь предотвратить очередной поток слёз.

- С наступлением осени Давид Ильдарович приказал пересадить твои розы и гортензию в теплицу, - хлопочет Рая, показывая растения. - Смотри как здорово прижились.

В горле возникает колючий комок, который мешает дышать и говорить. Он думал обо мне, всё это время думал…

- Спасибо, Рая, - отвечаю, когда спадает оцепенение. - Спасибо… Я думала, что они давно завяли.

Домработница предлагает поужинать, но я вежливо отказываюсь. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу в комнату, которая раньше мне принадлежала. Она осталась прежней, а я тогда не все вещи забрала. В шкафу всё ещё висят вечерние платья, а внизу стоит обувь на высоком каблуке. Когда я покидала этот дом, то решила, что всё это мне ни к чему. Всё равно в изящных лодочках и ярких нарядах мне ходить было некуда, кроме как на светские приемы с Давидом.

Тихонько прикрываю за собой дверь и подхожу к комнате Юсупова. Мне тяжело перебороть себя, но я всё же толкаю дверь и переступаю порог спальни. Упав на просторную застеленную кровать, чуть не вою от окутавшего меня бессилия.

Постель всё ещё пахнет им: его кожей и едва уловимым запахом терпкого парфюма. Сжимаю в руках темные простыни, закусываю нижнюю губу, чтобы громко не закричать и здесь же засыпаю, перебирая в голове все эпизоды нашей недолгой семейной жизни.

Глава 67.

***

- Спасибо, что приехала, - обнимаю Еву, когда она переступает порог особняка.

За окном буквально стеной стоит дождь и нет ни конца ни края такой унылой погоде. Тучи на небе тёмные, беспросветные… Кажется, что солнце мы ещё не скоро увидим.

- Бр-р, ну и погодка! – жена Куратова ставит мокрый зонт в прихожей и проходит в гостиную. – А некоторым всё дома не сидится.

- Это тебе что ли? – слегка улыбаюсь я.

- Нет, журналюгам у ворот. Налетели словно коршуны и ждут, пока ты появишься и прокомментируешь смерть мужа. Ещё не видела, что говорят по телевизору?

Отрицательно мотаю головой и забираюсь с ногами на диван в гостиной. Становится вдруг зябко и холодно, потому что жизнь меня к такому не готовила.

- Лучше не смотри, - равнодушно машет рукой Ева. – А ещё лучше, пока не покидай территорию дома. Возможно, со временем эти дикари остынут и отстанут от тебя.

- Я заварю пока чай, - спешно поднимаюсь с места и направляюсь на кухню.

Я отрезана от внешнего мира. Не смотрю телевидение, не читаю газеты, не получаю новостные уведомления на смартфон. Но сейчас мне хочется хотя бы одним глазком взглянуть на то, что говорят обо мне и Юсупове…

Включаю электрочайник и заодно телевизор, который висит на стене. Звук делаю тише, чтобы не услышала Ева. Узнай она, что я смотрю новости, тут же мне запретит… Пролистав каналы нахожу нужный. В этот момент перед глазами мелькают кадры с места аварии: сгоревшая машина на центральной дороге Краснодара, ведущая с микрофоном и собравшаяся толпа зевак.

Помимо криминала Давид занимался собственным бизнесом и благотворительностью: активно помогал детским домам и больницам. Жаль, что последний факт я узнала о нем только когда его не стало.

Журналистка строит догадки о том, кто мог заказать убийство уважаемого человека в городе. Намеками предполагает, что это могла быть и я, ведь после смерти мужа получила огромное наследство.

- Бред! Бред всё то, что вы говорите! – взрываюсь от злости, ощущая как кровь бурлит по венам.

Смотреть кадры с места происшествия больше не хочется, как и доказывать журналистам, что я больше жизни любила мужа… Выключаю телевизор, заливаю кипятком чёрный чай и беру корзинку с домашним печеньем.

- Не хочешь на этих выходных сходить со мной на благотворительный вечер? – спрашивает Ева.

- Прости, но вряд ли смогу, - мотаю головой. – Я хочу отсюда уехать. Насовсем.

- Знаешь, мой муж говорит, что это было бы самым верным решением. Как не прискорбно говорить об этом, но здесь тебе будет сложно. Хотя я буду дико скучать, Катюш.

- Я тоже, - слабо улыбаюсь ей.

- Уже думала, куда податься?

Пожимаю плечами и мысленно содрогаюсь от мысли, что мне опять придется начинать жизнь с чистого листа, только теперь уже наверняка в одиночку.

- У меня подруга улетела жить на Кипр. Говорит, что там тепло, солнечно и безумно красиво… Мы бы прилетали к тебе отдыхать вместе с детьми.

После этого разговора весь мой вечер проходит в ноутбуке, который я беру в кабинете Давида. Я изучаю вдоль и поперек информацию об островном государстве. Оказывается, там проживает огромная русская диаспора. В стране выходят русские газеты, есть свой телеканал, радиостанция, школы, церковь, магазины. А Лимасол и вовсе называют «русским городом на Кипре». И я решаю рискнуть. Улететь и попробовать открыть там небольшую уютную кофейню. Если не получится, всегда можно будет вернуться. Правда же?

С подачи Евы пакую свои немногочисленные вещи и спустя несколько дней улетаю в чужую для меня страну у Средиземного моря. Именно Ева всё это время направляет меня, щипцами вытаскивая самые потаенные желания.

Там меня встречают старые знакомые семейства Куратовых, помогают с обустройством на острове, вводят в курс дела и собирают пакет документов для открытия собственной кофейни.

Так мало для счастья надо… Я нахожу симпатичное помещение в том самом русском квартале, собственноручно делаю ремонт, покупаю декор и заказываю оборудование, облагораживая припавшее пылью помещение. Кажется, что, пережив утрату ребёнка и мужа я смогу приспособиться к любым жизненным обстоятельствам.

К вечеру тело ломит от приятной усталости, я вызываю такси и еду по маленьким улочкам Лимасола в свою квартиру с видом на Средиземное море. Осадки на Кипре довольно редкое явление, особенно в октябре. Может пройти один раз сильный дождь и то ночью. Днём преимущественно ясное безоблачное небо - яркий контраст с моим родным дождливым городом. Я оживаю здесь. С каждой неделей чувствую, как сквозь пустыню в моей душе начинает проращиваться что-то живое.

Открытие назначаю на понедельник и приглашаю соседок, с которыми успела познакомиться и тех самых друзей Куратова, которые мне помогли с переездом и всем остальным. Они в свою очередь зовут своих знакомых и соседей, поэтому в первый день открытия кофейни у меня много клиентов, которым я готовлю кофе и улыбаюсь. Мне приходится. Кто станет приходить в кофейню, где владелицей является хмурая неразговорчивая девушка со шрамами на лице?

Понимая, что не справляюсь самостоятельно, спустя неделю нанимаю себе помощницу. Девушка тоже русская и зовут её Ульяна. Мы прекрасно ладим и взаимозаменяем друг друга если надо.

Весь месяц я провожу в движении, но всегда помню, что вот уже несколько недель у меня длится задержка. Тяну до последнего и не покупаю тест на беременность, уповая на то, что в моей жизни наконец случится чудо…